Жительница Казани о маме, которая живет в Славянске: «Она сказала мне «Доченька, я тебя люблю» и положила трубку»
Портал ProKazan.ru публикует дневник экс-журналиста газеты "Pro Город", который вышел на официальном сайте КФУ. Галина Хасанова рассказывает, как описывает ситуацию на Украине ее мама.
Часть 1.
Когда в декабре прошлого начались всем известные события на майдане, я успокаивала себя тем, что летящие в «беркутовцев» выкорчеванные из мостовой булыжники, горящие баррикады в центре Киева или молодчики, вооруженные металлическими прутами и «коктейлями Молотова» очень далеки от города, где последние 15 лет жила моя мама, - от Славянска. Жестоко ошиблась. Пришлось ехать туда и маму выручать.
Славянск я узнала в 91-м году, когда впервые приехала в гости к сестренке и дяде. Не скажу, что это была любовь с первого взгляда. Это город, который не поражает своим великолепием или архитектурой, а тихо и спокойно входит в твою жизнь..С каждым приездом Славянск становился мне все ближе и роднее. Так, в один год мне понравилось гулять по садовым аллеям Славкурорта и купаться в его лечебных озерах. В следующий раз меня поразил стоящий на вершине меловой горы в Святогорске 22-метровый железобетонный памятник знаменитому революционеру Федору Андреевичу Сергееву, больше известному как Артем.
И, конечно, не оставил равнодушной описанный Иваном Алексеевичем Буниным в рассказе «Святые горы» монастырь, расположенный на правом, высоком, меловом берегу Северского Донца. Как раз под памятником Артему. Здесь, на Святых горах, кроме наземных строений, имеются и меловые пещеры. В одной из них в течение 17 лет, практически безвыходно, жил и молился Святой преподобный Иоанн Затворник. А сейчас послушание в обители несут более сотни человек братии.
Есть еще в Славянске и солевые пещеры, добраться до которых я не успела, и заводы по производству кранов. Но Славянск больше всего ассоциируется у меня с керамикой – на рынке, расположившимся рядом с железнодорожным вокзалом, буквально за копейки можно было купить чайные и кофейные сервизы, шкатулки, пепельницы, чашки, кружки, тарелки, керамические картины, копилки и много чего еще. Я сама частенько наведывалась на этот рынок, покупала что-то родным и друзьям.
И вот как-то враз всего этого не стало.
Апрель
В апреле позвонила мама и сказала, что выезжает в Белгород (россиянину, живущему на Украине, по закону каждые 90 дней необходимо пересекать границу и получать миграционную карту). Все произошло бы, как обычно, если бы ее отъезд не совпал с началом, как принято теперь ее называть, Русской весны Донбасса. С 10 апреля для нашей семьи и еще 120 тысяч славян все и началось. В одну неделю городок, о существовании которого догадывались далеко не многие даже в Украине, возглавил сводки новостей. Для одних он стал центром сепаратизма, для других — символом сопротивления Юго-Востока.
В тот день утреннего звонка от мамы я ждала.
- Доченька, все хорошо. Я в поезде, границу пересекла, подъезжаю к Славянску. Часа через полтора буду дома. Ты не переживай, - отчиталась она.
И я со спокойной совестью пошла на работу. А около трех мама позвонила снова.
- Ну и что ты думаешь? – начала она, - я только что домой зашла.
Мама взволнованно стала рассказывать, что за один день, пока она отсутствовала, город изменился.
- На вокзале только таксисты стоят. На выезде поставили заграждения из автомобильных покрышек, мешков с песком и строительным мусором. А автобусы выехать не могут из-за того, что, говорят, на трассе деревья повалили, чтобы танки проехать не могли. Меня таксист до Черевковки довез (район Славянска), а дальше ему какие-то люди в форме ехать запретили. И я со своими больными ногами оттуда до дома шла пешком. А это почти три километра. Что делается-то, а?
Она заплакала. Я стала ее успокаивать, заговорив о домашних делах, о том, что старшая дочка готовится к последнему звонку, а младшая заняла второе место на конкурсе, что погода в Казани, как настроение у беременной женщины, – то светит солнце, то льет дождь. Слушая такие привычные будничные новости, мама успокоилась, и я произнесла фразу, с которой потом постоянно начинала и заканчивала наши разговоры.
- Мам, может, к нам приедешь? И добавила новое: Неизвестно, что там дальше-то будет?
В ответ услышала обиженный голос:
- Ты что?! Как я уеду? А кто за огородом будет смотреть? Без урожая ведь останусь! Кто ж мог знать, что буквально через два месяца и огород, и большой, крепкий дом обесценятся, а на первый план выйдет желание просто выжить.
Май
Читая о событиях в Славянске, я по два раза в день звонила маме, мечтая услышать, что информация в СМИ преувеличивает то, что есть на самом деле. К сожалению, ее рассказы лишь доказывали и дополняли картину происходящего там. Сейчас уже мне трудно в хронологическом порядке воспроизвести, что я от нее слышала. Но основные события мне запомнились.
- Сходила сегодня к Соловке (так в «Червоном молочаре» называют магазин по имени ее владелицы). Купила четыре буханки хлеба – насушу сухарей. А что ты смеешься – бабы гутарят, что хлебозавод может встать (он и вправду встал – только спустя полтора месяца – прим. авт.). А мне их надолго хватит.
- Гляжу Семеновна (бабушка с соседней улицы) полную сумку из магазина тащит. Кричу ей: «Семеновна, чего купила?». А она мне лишь рукой махнула. Думаю: надо и мне сходить, что ли… Пошла – батюшки: в магазине почти пустые полки. Ни консервов, ни макарон, ни круп – все смели. Соловка печалится. Говорит, из Краматорска дочка 5 дней уже выехать не может. Так и не может! Что глупые вопросы задаешь – трасса-то давно перекрыта – ездили в объезд они. А теперь ребята и там не выпускают – опасно, говорят. По дороге, что по полю идет, сегодня машину обстреляли.
- У Соловки сегодня бабы говорили, что в Славянске ребенка убили в результате обстрела. Лет пять что ли ему было. Совсем озверели – по людям стрелять вздумали. Вам там про это по телевизору показывали? А про то, что баб обстреляли, которые на поле работали, знаешь? Нет, я на поле не хожу. Не переживай.
- Ну что ты все - уезжай да уезжай! Как я тебе уеду? Вокзал разбит. Поезда не ходят. Да я если бы и такси вызвала и до Лимана доехала (там еще поезда ходили) – у меня денег-то все равно на дорогу нет. Гривен 600 (около трех тысяч) всего осталось. Уж до пенсии дотяну как-нибудь. А после 20-го ты мне вышлешь.
- Сегодня весь день со стороны Краматорска и Славянска черный дым валил – покрышки что ли жгли. И вертолеты все летают – вынюхивают как будто что-то.
- Говорят, на Семеновке психбольницу обстреляли. Снаряд в дом попал. Не знаю – были там больные или нет.
- Из автоматов всю ночь сегодня стреляли. Я хоть глухая, и то проснулась.
Но уже через неделю-другую она со слезами в голосе мне жаловалась.
- Ты знаешь, как тяжело по ночам не спать. Сил нет. Самый сон начинается – а тут они бабахать начинают. Да какой подвал! Не пойду туда. Чему быть – тому не миновать.
Несмотря на трудности, в каждом нашем разговоре она меня успокаивала и говорила, что скоро все закончится. Еще на лето и в гости к себе звала.
- Доченька, ты не переживай. У меня все хорошо. Сегодня на огороде ковырялась. Да нет, когда стреляют, я из дома не выхожу. А они как по расписанию в два часа начинают, в пять заканчивают. Вот я вечером ненадолго и выползаю травку прополоть. Свои огурчики ем, клубничка первая пошла. Приезжайте, как в отпуск пойдешь.
- Сегодня на трассу выходила. Сидела два часа – ни одной машины, ни автобуса – никто не проехал. Как вымерло все. Вернулась домой, вижу – сосед в город собирается. Напросилась с ним. Он как-то в объезд, а не по дороге, поехал. Заскочили с ним на Черевковку – все аптеки закрыты. Пришлось до центра Славянска плюхать. В три аптеки зашла – нет лекарств. В одной только нашла. И что ты думаешь? Стоили они 30 гривен, а сегодня уже за 95 мне продали. И то я просила 2 упаковки, а мне лишь одну пластиночку дали. Говорят: «Нет, бабуля, лекарств в городе. Вот, экономим». По городу проехала – странно так все: пустынно. Магазины закрыты, рынок – закрыт. Банки не работают. Я где деньги-то получать буду? Без пенсии останусь. По всему городу людей не видно. Даже на душе нехорошо стало.
- Смотрю сегодня в окно – автобус какой-то не наш прокатил. Потом поняла: это турки-месхетинцы (в «Червоном молочаре», как и в самом Славянске их проживало более тысячи семей) детей своих вывозят. Ну, думаю, если уж эти драпать начали, видать, совсем плохо станет скоро.
Следующий наш телефонный разговор произошел в последних числах мая.
- У меня лекарство закончилось. А сегодня давление померила: у меня 250 на 90. Ну что делать, что делать… Лежу вот, не встаю.
И тут моя строгая, даже можно сказать, жесткая мама сказала слова, которые я слышала от нее всего лишь несколько раз в жизни:
- Доченька, я тебя люблю. Целую тебя и моих внучек.
Положив трубку, я впервые заревела в голос – от собственного бессилия и неспособности помочь родному человеку. Потом стала придумывать, как доставить маме лекарство. Зарегистрировалась в одной из групп в соцсетях, опубликовала пост с просьбой о помощи. Сразу же в комментариях мне стали давать советы и кидать телефоны людей, которые могли бы помочь. Через пару часов написали два паренька, которые готовы были принести из центра города в «Молочар» необходимые лекарства. Обрадовалась, позвонила маме, чтобы предупредить ее о гостях. Она вначале согласилась, а спустя короткое время перезвонила:
- Ты ребятам скажи, чтобы не приходили. Ну, почему-почему – сама что ли не поймешь. Придут, увидят, что бабушка одна живет – и тюкнут по башке. Я не спорю – есть и хорошие люди. Но и мародеров полно стало. За 100 гривен и в хорошие времена человека могли грохнуть, а сейчас и подавно.
Так и пришлось мне написать ребятам, что от помощи бабуля отказалась. Ночь прошла почти без сна, а утром набрала мамин номер и, услышав ее бодрый голос, невольно вздохнула с облегчением.
- С тобой вчера поговорила и на крылечко вышла. Гляжу – военные по улице идут. Да кто их знает, какие военные. На них пестрая форма, а ни погон, ни петлиц нет. И мужик с ними – важный такой, седоватый. На начальника похож. Я к воротам - думаю, может, узнать чего хотят. Они ко мне подошли и спрашивают: «Ну как, бабушка, дела? Настроение как?» А я им: «Да какое настроение, если лекарств нет». И этот, на начальника похожий, мне и говорит: «Уж с этой проблемой я вам помогу. Вам какие лекарства нужны?» Записал все на бумажку, пообещал, что завтра-послезавтра лекарства у меня будут. С тем они попрощались и ушли. А вечером выхожу – что такое? На крылечке пакет лежит какой-то. Я вначале подумала, собаки притащили с мусорки. Заглянула – а там лекарства. Ладно еще – не выкинула. Дай бог им здоровья, кто лекарства принес.
Последнюю фразу тогда я произнесла вместе с ней. Повторяю ее и сейчас: «Не знаю вашего имени, добрый человек, но дай бог вам здоровья за то, что принесли лекарство моей маме!»
