Не хватило одной дозы: жительница Казани не может получить льготное лекарство

В редакцию портала ProKazan.ru обратился обеспокоенный друг жительницы Казани Долхамии Заляевой. Он рассказал, что Долхамия столкнулась с проблемой, которая для нее может закончиться смертью. В данный момент женщина проходит лечение в онкологическом диспансере на Сибирском тракте. У нее рак груди 4 степени с метастазами в печени.

– Она сейчас лежит в онкодиспансере и проходит лечение с помощью препарата Perjeta. Он входит в состав жизненно важных препаратов и выдается больным бесплатно. 5 октября Долхамия должна была получить 4-ую – финальную дозу этого лекарства и завершить курс лечения. Но ей отказали в этом, заявив, что уже много потратили на нее, последнюю дозу пусть покупает сама, – рассказал корреспонденту ProKazan.ru друг Долхамии Рустам.

История болезни 56-летней женщины началась в 2015 году, когда она впервые почувствовала боль в груди. Ей сделали операцию, потом назначили 6 курсов химиотерапии, которую проводили не систематично, с большими перерывами. Позднее женщину убедили отказаться от химиотерапии, заявив, что с ее здоровьем все в порядке. В феврале 2017 года в ее печени обнаружили метастазы.

– Она должна была принимать лекарства каждые 21 день после операции, курс нельзя было прерывать. После операции метастазов не было, все было хорошо, они появились после отказа от терапии, – рассказал Рустам.

В июне этого года Долхамия решила пройти самостоятельное обследование в Израиле, где ей и прописали жизненно необходимый препарат Perjeta. Это единственное лекарство, которое лечит рак груди 4 степени. В Казани после разбирательства удалось «выбить» медикамент, но только три дозы вместо нужных четырех. По словам Рустама, в диспансере ссылаются на то, что препарат поступает в ограниченном количестве, и они не могут его больше колоть Долхамие.

Мы решили навестить онкобольную, чтобы послушать, с чем ей пришлось столкнуться.

– Я инвалид второй группы, федеральный льготник, у меня пенсия 10 000 рублей. Летом на последние накопленные деньги я полетела в Израиль и прошла обследование, потратив 250 000. Мне в больнице говорят, чтобы я купила лекарство самостоятельно, но одна упаковка стоит 236 000 рублей. Где мне достать эти деньги? Что мне делать? – со слезами на глазах вопрошает Долхамия.

По ее словам, лекарство продлило бы ей жизнь на 5 лет.

– От меня хотят избавиться, говорят, чтобы я написала отказ от лечения и выписалась из больницы. Сколько я теперь проживу без лечения? Если бы меня продолжили лечить после операции как положено, то сейчас и не пришлось бы бороться с метастазами, – жалуется женщина.

Корреспондент ProKazan.ru обратился за комментариями в Минздрав РТ и Республиканский онкодиспансер, однако ни в первом, ни во втором не смогли объяснить, почему же Долхамия Заляева не получила необходимое ей лекарство в нужном количестве, сославшись на врачебную тайну.

В некоммерческой организации "Здоровое будущее", занимающейся помощью пациентам с раком молочной железы, на условиях анонимности рассказали, что непредоставление диспансером этого лекарства — грубое нарушение российского законодательства.

- Пациентка должна принимать этот препарат не курсом, а несколько лет. Пока она его принимает, она будет жить, а перерыв в лечении означает подписание себе смертного приговора. В законодательстве России прописано ее право на получение этого лекарства в том объеме, в котором это требуется, так как он входит в перечень жизненно важных препаратов. Здесь налицо нарушение юридических и медицинских правил, - рассказали в организации.

По словам представителя "Здоровое будущее", Татарстан выделяется на фоне других регионов тем, что лекарства часто не доходят до пациентов.

- Эти пациенты не валятся откуда-то с неба. Есть определенный план по онкобольным и диспансер должен был по этому плану получить необходимое количество лекарства. Проблема в неорганизованности. В Татарстане процент использования таргетных препаратов для лечения рака очень низкий по сравнению с другими регионами России. Государство выделяет большие деньги для лечения пациентов, а их в итоге не лечат. Остается открытым вопрос — почему не лечат и куда уходят деньги.