На днях казанский ТЮЗ спектаклем «Приключение Свена» закрыл свой очередной театральный сезон. Тогда же состоялся юбилейный вечер артиста Александра Яндаева, который на подмостках театра отметил свое 60-летие.
А пока театралы поздравляли юбиляра и отмечали закрытие сезона, корреспондент ProKazan.ru пообщался с главным режиссером Туфаном Имамутдиновым, который рассказал, почему театр не может позволить себе выступить за рубежом и как получилось, что любителю экспериментов в новом сезоне минкульт выделил деньги только на премьеру детской новогодней сказки.
Время подводить итоги. Как вы сами оцениваете свою работу в этом году?
- Наша первая премьера в этом году — это «Молодильные яблочки». Помимо этого был восстановлен в новой редакции «Продавец дождя», а также состоялась премьера международного проекта «Война глазами детей» и превью танцевального спектакля «Переплетение».
Результаты более убедительны, когда есть значительное число премьер. Но, к сожалению, театру не было выделено финансирование на постановки. Мы находимся в таком состоянии, когда приходится самим искать деньги на большие и на малые формы. Если нет денег - нет спектаклей, есть деньги — есть спектакли.
Существует мнение, что вы слишком смело беретесь за экспериментальные работы
- К сожалению, а может быть к счастью, люди визуалы, а не аудиалы. Мы мыслим картинками. Мне кажется очень важно разговаривать со зрителем именно на уровне визуального искусства — красоты, эстетики. Думаю казанский зритель к этому готов.
Как вы думаете, превью «Переплетение» смотрелось бы лучше, если бы там были задействованы профессиональные танцоры?
- Есть итоговые спектакли, а есть те, которые можно назвать шаг к чему-то другому. Если бы у нас был хореографический театр, то можно было бы этот минус применить, но это наши первые шаги к жанру драматического танца. Было бы странно, если бы с первого хореографического спектакля актеры затанцевали так, что балетная школа осталась позади. Но и не это главная цель — заточить актеров до такой степени, что бы они профессионально исполняли па. Здесь очень ценно первое соприкосновение.
Насколько мне известно, вы искали средства на постановку «Маленького принца». Ситуация сдвинулась с места ?
- Ничего не изменилось. Если будет финансовая поддержка, то мы сможем поставить этот спектакль.
На что главная надежда?
- Главная надежда на грант. Если бы была грантовая поддержка, которую выделяют другим театрам, допустим Камаловскому, Качаловскому или оперному, - тогда было бы намного легче.
Не так давно вы выиграли грант Прохорова почти на один миллион рублей. Расскажите, на что будут направлены эти средства?
- Этот фонд дает деньги на экспериментальный театр. Планируем постановку по картинам Ван Гога в хореографии Анны Гарафеевой, художника пригласим из Франции, а композитора из Венгрии.
Сложно представить, как можно «сыграть» картины Ван Гога...
- Это вы увидите 30 марта. Идея родилась у меня после прочтения дневников художника и изучения его творчества.
Какие идеи, на которые сейчас нет средств, вы бы хотели еще реализовать?
- Зачем о них говорить, если они могут не реализоваться? Когда деньги будут, тогда можно будет точно говорить. От моего желания здесь мало что зависит.
Вы готовите премьеру спектакля «Самоубийца» Николая Эрдмана. Расскажите о подготовке?
- Сейчас работаем над тем, чтобы сократить расходы. Мы подсчитали, во сколько это все выйдет, получилась немаленькая сумма. Думаю таких денег министерство нам не даст. С учетом 44-ого закона — все усложняется и затягивается. (Закон N 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». В рамках этого закона даже для простейших закупок требуется множество бюрократических бумаг, - прим. редакции ) Поэтому я уже не уверен, когда точно состоится премьера спектакля. Точно знаю, что будет новогодняя сказка, премьера которой состоится 25 декабря.
Зарубежные гастроли, как понимаю, тоже не планируются?
- У нас нет возможности что-то показывать под знаком нашего театра. Вывозить большие спектакли сейчас — очень дорого. Допустим, транспортировка декораций от Казани до Венгрии обходится в 20 тысяч евро. Сейчас вести большие формы трудно и для этого требуются большие финансовые вложения. Во всем мире все используют малые формы, но мы не можем их делать, потому что нет площадки. Малой сцены у нас нет, а приглашения на гастроли в другие страны есть.
Вы хотите ввести в театре оркестр. Получается, актеры будут не только танцевать, но и играть на инструментах?
- Танцевать, играть на музыкальных инструментах, петь, заниматься актерским мастерством и сценической речью.
Как актеры восприняли то, что им придется учиться играть на инструментах?
- Это просто рабочий режим. Или ты приходишь на спектакли или ты с утра уже плотно занят - репетируешь, пробуешь. Для артиста, мне кажется, роль или возможность порепетировать, быть в контакте, в обойме — очень важна.
Обстановка внутри коллектива нормализовалась?
- Вроде бы все улеглось. Как я знаю, писем больше не пишут. Может быть лето, все на дачи уехали. Работаем потихоньку.
С вашим приходом ТЮЗ постоянно на слуху. Вы читаете, что пишут о вас в прессе?
- Учитывая последние обстоятельства, «на слуху» имеет плохое значение. Я не читаю как положительные, так и негативные статьи. В театре этим занимаются определенные люди. Они говорят мне, какие настроения сейчас в обществе.
Обычно, если критики или простые зрители хотят мне что-то сказать — они пишут лично или подходят после спектакля.
Когда вы шли на эту должность, предполагали столько трудностей, с которыми вам пришлось столкнуться?
- Оказалось все совсем иначе, нежели я думал.
Руки не опускаются?
- А по мне не заметно? - (смеется). Нуу, как вам сказать... Сложности всегда есть.
Вы расцениваете сложности, как определенный этап в жизни?
- Понимаете, в театре этап — это спектакль. Ты поставил спектакль, этап прошел. А когда нет спектаклей, то нет и этапов. Возникает просто рутина. И ты в этой рутине крутишься, крутишься... Как стрелочка на ваших часах.