Основная версия происшествия с вертолетом в Новошешминском районе - грозовая деятельность. Об этом и о многом другом рассказал генеральный директор авиакомпании «Ак Барс Аэро» Петр Трубаев, сообщает intertat.ru.
- Петр Владимирович, какой рейс выполнял в тот день «Робинсон-44» и насколько опытный пилот был за штурвалом?
- Нашего пилота зовут Вадим Гильманов, ему 33 года. Он закончил Сызранское военное летное училище. Летал на МИ-8 в ВВС. Потом он переучился на гражданского пилота, получил допуск. Мы приняли Гильманова на работу в августе 2013 года в качестве пилота вертолета Robinson-44, обученного на этот тип в сертифицированном центре «Русские вертолетные системы» в Подмосковье, где он прошел, все виды подготовки и был допущен для самостоятельных полетов. Вадим достаточно опытный пилот, проявил хорошие знания и навыки. В тот день он выполнял полет по маршруту Казань-Азнакаево. Затем полетел в Бугульму на дозаправку, а во второй половине дня - на базу в Казань. Если быть точным, в 13.34 он взлетел из Бугульмы на Казань. По маршруту следования в тот день наблюдалась внутримассовая грозовая деятельность. Вертолет, видимо, попал в эту область, и это повлияло на работу двигателя вертолета. Гильмановым было предпринято снижение для производства вынужденной посадки в поле. Но, к сожалению, пилоту не удалось посадить вертолет в штатном режиме - произошла жесткая посадка, вследствие чего пилот получил серьезные травмы, в основном, переломы. Момент этой жесткой посадки зафиксировали бортовые часы. Как правило, они в такой момент всегда останавливаются, поэтому время можно назвать точно: 14 часов 4 минуты 45 секунд. К счастью, неподалеку рыбачил хирург местной больницы Ильгиз Фазлеев. Ему приходилось летать на вертолетах санавиации и он знает, как летает вертолет в штатном режиме и как работает двигатель. Доктор услышал нехарактерный звук работающего двигателя, и увидел, что вертолет летит как-то странно. Далее он наблюдал, как вертолет перешел на пологое снижение. Фазлеев сразу понял, что случилось что-то серьезное, и поехал на своей машине на поиски вертолета. Через 40 минут он нашел вертолет на фермерском поле. Пилот находился в сознании, он лежал возле вертолета и не мог самостоятельно передвигаться. Врач с ним общался. После этого хирург оказал ему первую медицинскую помощь, вызвал «скорую», сам с ним поехал в больницу. Я со своими заместителями был на месте происшествия уже часа через три.
- Как сейчас здоровье пилота?
-Когда Вадим перестал выходить на связь, и даже на телефонные звонки не отвечал, мы, конечно, забеспокоились. Но потом с его телефона стал отвечать доктор, который сказал нам, что пилот жив, находится в сознании, но ему требуется помощь. Вертолет был серьезно поврежден. Мы подключили все структуры, которые могли помочь в этой ситуации. Огромная благодарность местной полиции, которая обеспечила охрану вертолета. Спасибо большое Министру здравоохранения РТ Вафину Аделю Юнусовичу и Министру по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям Хабибуллину Рафису Завдатовичу: под их руководством была организована доставка пилота из Новошешминской больницы в РКБ в очень короткий срок. Этот «золотой» час, как выразился доктор Фазлеев, спас Вадиму жизнь. Как мне сказали, операция не потребовалась, однако он получил множественные травмы и понадобится время, чтобы устранить все последствия этого события. В тоже время организм Вадима молодой и должен справиться с этими проблемами. Доктора нам сказали, что прогноз выздоровления достаточно оптимистический. Сейчас пилот находится в реанимации, но на днях его обещают перевести в общую палату. Вадим уже общается по телефону с родными. У него жена и трое детей, младшей дочке – 8 месяцев. Отец – тоже военный летчик, правда, уже на пенсии. Мы оказали семье Гильмановых материальную поддержку. Сейчас идет сбор средств личного состава в помощь семье. Мы с Вадимом тоже постоянно на связи, всячески его поддерживаем, желаем скорейшего выздоровления и ждем его на работе.
- В следственном комитете сообщили, что в ходе осмотра места происшествия были взяты пробы топлива из бака вертолета. Есть подозрение, что оно было некондиционным?
- Нет. Это обычная, но обязательная процедура, которую следственные органы проводят при всех, даже менее серьезных авиационных происшествиях. Берут образцы не только топлива, но и масел, и других жидкостей. Назначена комиссия по расследованию этого авиационного происшествия. Председатель комиссии из Москвы, от «Ак Барс Аэро» в составе комиссии – начальник службы авиационно-технической базы. Вертолет мы на следующий день эвакуировали. Сейчас он находится у нас здесь, на территории, и с ним проводится работа членами комиссии.
-Значит, основная причина случившегося — все-таки нелетная погода?
- По словам пилота, это, скорее всего - внутримассовые грозы. Это значит, локальные грозы – только в некоторых местах. В зоне вылета их не было, метеоусловия были идеальными. Если бы вертолет был оснащен метеолокатором, то пилот мог бы предотвратить ситуацию. К сожалению, эта модель вертолета не предусматривает наличия такого прибора, и можно только визуально определять места возникновения очагов грозовой деятельности. Но ведь, бывают ситуации, когда их не особо-то и видно, пока не попадешь в самый очаг. По результатам этого происшествия в нашей компании прошли целевые разборы полетов с летным составом, где был также разобран этот случай, были даны указания по детальным анализам метеообстановки в аэропортах вылета, местах посадки, по маршруту, а также методах обхода опасных метеоявлений. Эти правила у нас прописаны во всех документах буквально пошагово, как обходить - сверху, снизу, сбоку, какие выдерживать безопасные интервалы. Мы еще раз напомнили нашим пилотам, что нужно четко выполнять все эти рекомендации. Ведь каждое подобное ЧП, даже если удается избежать человеческих жертв – это удар по имиджу компании, экономические потери.
- Сколько в вашей компании «Робинсонов-44»?
- До этого было три, сейчас, получается, осталось 2. А еще раньше было больше, но мы постепенно передаем часть своего парка, в том числе вертолетного, новой компании «Авиасервис», которая будет осуществлять деловые перевозки. Этот «Робинсон-44» тоже должен был быть туда передан, но, к сожалению, произошло такое ЧП.
- Два года назад разбился вертолет вашей компании Bell-407, и комиссия тогда дала заключение, что причины были две: плохие метеоусловия и ошибка пилота. Какие-то выводы после этого были сделаны?
- Во-первых, были приняты беспрецедентные меры моральной и материальной поддержки семьи погибшего пилота Майорова Валерия Юрьевича: и со стороны «Татнефти», которую он обслуживал в тот момент, и со стороны нашей компании. Наши сотрудники также добровольно сдавали средства, чтобы помочь семье. Также была выплачена положенная в этих случаях страховка. Кроме того, были сделаны оргвыводы: мы сменили руководство вертолетной эскадрильи.
- Летный состав не боится подниматься в небо, после таких случаев?
- Все пилоты, которые у нас работают – профессионалы. А те, кто боится, на второй же день пишут заявления по собственному желанию: такие случаи у меня уже были на практике. К счастью, они единичные. Большинство же пилотов, даже сталкиваясь с еще более серьезными ситуациями, остаются верны профессии. После происшествия с «Робинсоном-44» увольнений по собственному желанию из нашей компании не наблюдается и я уверен, что их не будет.