Жительница Набережных Челнов Ольга Насырова оказалась единственной, кто согласился дать небольшое интервью газете "МК" после похорон своего сына 28-летнего Михаила Насырова, который погиб в ходе боевых действий под Донецком. Он был одним из трех татарстанских добровольцев, которые, предположительно, летом этого года погибли во время военных действий на востоке Украины.
«Это его убеждения, и я их уважаю»
— Как вам стало известно о том, что Михаил отправился на Донбасс?
— Я об этом узнала только спустя примерно три недели. О своей поездке он никому не сказал. Ни мне, ни своей супруге. Я не знала так долго, потому что сын со своей семьей живет отдельно от меня. Миша мне написал о своем решении в интернете.
— Почему он принял решение пойти воевать добровольцем?
—Дело в том, что какое-то время мы жили на Украине, в Чернигове. Мы уехали оттуда, когда развалился Советский Союз. Пять лет детских связаны с этой страной. На Украине у него остались друзья детства…
Сразу уточню, что он не был солдатом, хотя, как и положено, в свое время отслужил в армии. Он уехал на Украину добровольцем. Это было его решение. Он сильно переживал по поводу того, что происходило на Украине. Миша не мог мириться с тем, как убивают женщин и детей, потому что он сам — отец двоих детей. Поскольку человек он очень впечатлительный, считал, что не может оставаться в стороне от происходящего. Изначально Миша туда поехал в качестве журналиста. В Казани он в свое время работал в газете «Молодежь Татарстана», потом — в «Комсомолке». В последнее время занимался промышленным альпинизмом.
Миша хотел разобраться в том, что происходит на Донбассе. Он хотел знать правду.
— Когда он уехал на Украину?
— Это было в июне. Он туда поехал один. В течение недели Мишу не пускали на ту сторону границы. Когда же оказался на Украине, первым делом отправился в редакцию местной газеты — познакомился с ее журналистами. Но когда он увидел своими глазами все, что там происходит, что гибнут мирные люди, он решил взять в руки оружие. Он не мог оставаться равнодушным.
Просто наступил такой момент, когда он был вынужден защищать себя и других. В общем, он об этом никогда не жалел. Многие мужчины хотели туда попасть, но не могли. А он смог. И я им горжусь. Он считал, что таким образом держит свою собственную семью подальше от войны. Он был убежден, что если войну остановить ТАМ, то она уже не придет в Россию. Это его убеждения, и я их уважаю.
«… я военкомат хорошо понимаю»
— Действительно ли, как пишут те же западные СМИ, Россия активно поддерживает Новороссию?
— Сын мне писал, что никакой поддержки со стороны России на Донбассе не наблюдал.
— Что в первый раз вам написал оттуда Михаил?
— Я сейчас уже не помню содержание его первого письма. Но в каждом из них он меня успокаивал, писал, что вокруг него все спокойно. И о том, что скоро вернется домой.
— Кем были в мирной жизни сослуживцы Михаила?
— Ребята, которые там воюют, как правило, уже служившие в армии. Много тех, кто прошел Афган или Чечню. Очень много казаков. Я спрашивала у сына: «Как же вы там?» А он мне говорил о том, что их поддерживают местные жители. Вот мы идем на рынок, пишет сын, а нас видят женщины, которые торгуют там. Они украдкой засовывают нам продукты или деньги в карманы. То есть народ местный поддерживал ополченцев.
— А как вы узнали о гибели своего сына?
— Миша погиб 9 июля, а известие о его смерти мы получили только на следующий от человека человека, который был с ним. Он написал в интернете. Парень рассказал, что они находились в районе Снежного. Мишина группа по дороге в соседнее село попала в засаду. И погиб он, спасая двух других своих товарищей. Мне потом звонили его сослуживцы. Они говорили с глубоким уважением, что мой Миша — герой. Что он пытался вынести из-под огня раненых товарищей. Так и погиб… Это было пулевое ранение в шею.
— Как вам удалось вывезти тело?
— Я смогла похоронить сына только через неделю после его гибели. Его тело лежало в местном морге, до тех пор, пока не появилась возможность отправить в Россию. Сопровождал его такой же молодой парень, как Миша. О нем рассказывал по телевизору профессор Московского университета, который во время отпуска поехал помогать вывозить людей. Они делали это вместе с этим парнем, под обстрелами, каждый раз рискуя своей жизнью. Так же вывезли и моего Мишу.
Я получила на руки официальные документы на украинском языке, потом пришлось их переводить, чтобы уже здесь все оформить как следует. Когда погиб сын, я сама ходила в военкомат. Очень хотелось поддержки на похоронах, хотелось, чтобы салют был во время его похорон. Но мне сказали, что они не могут этого сделать, потому что «он был не от нас». И я военкомат хорошо понимаю. Ведь это вопрос политический.
— Я знаю, что у вас есть еще один сын, младший брат Михаила? Он не собирается туда уезжать?
— Нет, Тимур — другой. Если бы знала, что Миша собирается на войну, я бы его не отпустила. Ни одна мать не отпустила бы сына воевать. Я еще раз хочу сказать, что мой Миша не был каким-то фанатиком. Это был его самостоятельный выбор, в Донецк он поехал по зову сердца.