Андрей Кирилов
Как сидят в колониях бывшие чиновники и судьи из РТ
В рамках спецрубрики «Не для печати» мы публикуем рассказ экс-заключенного «красной зоны».
2018 год в Татарстане начался в того, что республику захлестнула волна громких уголовных дел, связанных с коррупцией в разных органах власти – от Минздрава до ОВД. Буквально на днях в превышении должностных полномочий заподозрили заместителя министра одного из ведомств РТ. Речь идет о деле, связанном с хищением более 70 миллионов рублей.

В рамках рубрики «Не для печати», в которой с журналистами общаются «по секрету», мы выслушали исповедь бывшего казанского заключенного, который сидел в Кирове за решеткой в компании бывших сотрудников МВД, судей и наркоторговцев.
.
Артур Гарипов (фамилия изменена - прим. редакции) сел за хранение наркотиков и попал в так называемую «красную зону», так как пару лет назад проходил срочную службу во внутренних войсках. Впервые переступая порог своей камеры, казанец думал, что его сразу изобьют и будут бить на протяжении всего срока. Но, несмотря на то, что его не били, реальность оказалась куда страшнее.
.
«Красной зоной» называют спецколонию, в которой сидят бывшие прокуроры, судьи, работники правоохранительных органов и т.д.
- В замкнутой среде у людей проявляются самые низменные качества, - вспоминает Артур. - В тюрьме, ты, по сути, становишься вещью, так как ни одно решение не можешь принять самостоятельно. Об этом никто из блатных вам не расскажет, потому что признаться в этом стороннему человеку – крайне тяжело.
По словам Артура, колония, в которой сидят чиновники и бывшие сотрудники МВД, отличается от обычной.

– Главное в таких колониях - это сам контингент. Тут нет таких подгрупп, типа блатные, приблатненные, мужики, красные и так далее. Есть «мужик», а есть «опущенный». Мужик может выбирать: работать или не работать, нарушать режим или нет. Также есть подобие блатных - физически сильные осужденные, которые занимают хорошее положение в отряде. Зачастую они этим не бравируют, так что в порядке вещей ситуация, когда даже старший по возрасту «блатной» может обратиться к молодому по имени-отчеству. Очень нравилось, когда люди соблюдали этикет.

Как правило, «опускают» за «нехорошие» деяния по своему уголовному делу, например, за изнасилование ребенка, но могут опустить и за воровство у других осужденных.

– Эти люди носят мусор, чистят канализации, туалеты, то есть выполняют всю грязную работу. Едят, спят и моются они отдельно от остальных. У них нельзя ничего брать, можно только давать – по желанию, либо выдавать «зарплату» за работу по уборке туалета, например.
В «красной зоне» среди осужденных были представители кавказских республик.

- Я боялся конфликтов с ними, но они оказались доброжелательными парнями, наверное, понимали, что с меня взять нечего, - объясняет Артур Гарипов. - Но с людьми, которые сидят за финансовые и экономические преступления, они ведут себя иначе. Начинают строить интриги, пытаясь «развести» на «бабло».

По словам Артура, в колониях подобного типа положение осужденного зависит, в основном, от характера, а также от толщины кошелька. Богатые арестанты - полковники, генералы - сидят неплохо: у них есть основные блага в виде сносной еды и хороших сигарет. Cотрудникам прокуратуры, судьям сложнее – их начинают так или иначе наказывать за их статус на свободе. В основном рублем.

За их счет так называемый «блаткомитет» всегда при деньгах, телефонах и дорогих наркотиках. Но, как правило, такое долго не держится – телефоны и наркотики отбираются, а сами осуждённые уходят на камерные режимы, где покурить-то можно только на прогулке.
Во время отсидки Артуру Гарипову довелось пообщаться с сотрудниками ФСИН (Федеральной службы исполнения наказаний - прим. ред) Татарстана и Кировской области. По его словам, если в следственных изоляторах Казани и Чистополя надзиратели относились хорошо, без лишнего полицейского высокомерия интересовались жизнью осужденных, то в Кировской колонии - вели себя очень грубо.

- Я очень сильно испугался, когда увидел полукруглые своды екатерининских времен в подвале СИЗО, и когда наш этап «раскидывали» по камерам, меня поместили в ту, где только что находились осужденные с открытой формой туберкулеза. Там было очень холодно и сыро. Прожили в таком старинном каземате три дня. Мне повезло, что не подхватили болезнь легких.

К слову, по словам Артура Гарипова, на «зоне» лучше не болеть. Очередь в санчасть огромная, да и нужного лекарства может не оказаться в наличии. А в бараке, где живут зэки, - один телевизор на всех, да и на нем можно лишь смотреть то, что включила администрация. Переключил канал? Забудь про условно-досрочное освобождение на год.
Из 3,5 лет в колонии Артур отсидел лишь половину - вышел раньше за хорошее поведение.

- Я вижу, что многие подростки увлечены так называемой «тюремной романтикой», так вот хочу сказать им, что ее на зоне нет, - говорит Артур Гарипов. - Вся романтика - это только письма к «заочницам», которые пользуются тем, что от многих осужденных отворачиваются жены и родные.

На минуту Артур замолкает, а потом добавляет.

- Знаете, с чем можно сравнить пребывание в камере? Это все равно, что лежать в могиле живым и при этом видеть и слышать, как мир с тобой прощается.
После отсидки Артура Гарипова сняли с учета в наркологии и ему удалось устроиться на хорошую работу – в большой строительный супермаркет.

- Самое главное, - признается собеседник, - это то, что мне теперь доверяют близкие люди. Даже не представляете, как это приятно ощутить вновь. Знаю, что сотни молодых пошли моим путем, так же знаю, что в живых остались единицы. Под выражением «в живых» я имею в виду личность, способную любить, переживать чужие эмоции, радоваться восходу солнца, стремиться сделать добро ближнему. Я – это огромное исключение из правил.

По идее, я должен был потерять всякий моральный облик в колонии, превратившись в «конченного торчка». В неволе таких большинство. Им освобождаться через месяц, а они уже договариваются с дилерами. Или торгуют наркотиком там же, в колонии – я видел множество подобных примеров.